Мой супруг изменил имя, чтобы я не узнала в нем школьного изгоя

Когда я перешла в шестой класс, мои родители переехали и мне пришлось перейти в новую школу.

Самый большой шок в новой школе у меня вызвала школьная столовка. Поварихой, там работала дама, которая огромной ложкой бросала пюре прямо на веса, а потом соскребала его и раскладывала по тарелкам, которые потом выдавала детям.

Даже если котлета ронялась на пол, то дама ее с невозмутимым лицом клала в тарелки учеников. На подносе, где лежали столовые приборы, были отчетливо видны ее отпечатки.

Поварихи сын учился в этой же школе в восьмом классе. Когда он заходил в столовую, то маменька начинала истошно вопить:

— Арсенюшка! Милый иди сюда я тебя накормлю!

В школе над мальчиком смеялись все. Паренек был очень худенький, в огромных очках, ученики между собой перешептывались, что он уже два года как ходит в одной одежде. Говорили, что мать сначала сильно подшивала его брюки и кофты, потом это все постепенно опускалось и к концу девятого класса штанины его брюк и рукава его кофт были примерно на сантиметров десять выше запястья и голеностопного сустава.

Некоторые видели, что мать Арсения обидчикам сына плевала в первое и давала только разбавленный сок. А поэтому никто не рисковал задирать мальчишку открыто, а вот за глаза над ним смеялись фактически все ученики.

Парень ушел со школы после окончания девятого класса, а вместе с ним уволилась со школьной столовой и повариха. После окончания одиннадцатого класса я поехала учиться в Санкт-Петербург. Я об Арсении никогда не вспоминала.

А вот его мать навсегда отпечаталась в моей памяти. Она была очень грузной женщиной у которой были мясистые пальцы и сальные волосы. Если четно, то ее образ очень долго меня преследовал в ночных кошмарах, даже после того, как я окончила школу.  

После окончания университета я осталась в Санкт-Петербурге. И там же я познакомилась с парнем по имени Данил. Сначала мы просто встречались, а потом начали жить вместе. По воле случая мы с Данькой были из одного города и, как оказалось, учились в одной школе. Но я его никак не могла вспомнить.

Мы тихонько расписались без лишней шумихи, а потом купили в ипотеку квартиру и автомобиль в кредит. Потом я забеременела и ушла в декретный отпуск. Мои отец и мать были частыми гостями в нашем доме, а вот родители Дани даже никогда ему не звонили. Супруг сказал, что мать второй раз вышла замуж, когда ему было семнадцать, а потом родила второго ребенка.

Несколько месяцев тому назад фирма, в которой работал Даня стала банкротом, и мой супруг потерял работу. Супруг решил, что нужно продать квартиру, чтобы погасить ипотеку, а затем вернуться на родину. Мне потребовалась много сил, чтобы отговорить его от этой затеи. Можно, как вариант, просто сдать квартиру и на время переехать к родителям.

Мы так и поступили. Мы сдали свою квартиру в Питере и переехали к моим родителям. Мы отдали доченьку в детский сад, а сами вышли на работу. В это же время состоялось мое знакомство с матерью мужа: она пригласила нас в гости. Даня идти не хотел, мне пришлось его пристыдить, чтобы он согласился пойти к родительнице.

В мрачном жилище свекрови меня встретила абсолютная разруха: обветшалые обои, горы мусора, какие-то деревянные ящики и пустые коробки. Среди всего этого великолепия сновала шестнадцатилетняя девушка, лицо которой было вульгарно накрашено. Девица скрылась, как только мы вошли в квартиру и в этот самый момент я увидела ту самую школьную повариху.

— Арсенюшка! Милый, ты почему к нам так долго не приезжал? А чья это у нас тут такая крохотная девочка, да такая сладенькая, что ее хочется съесть! — я снова услышала это противный голос, который напугал мою дочку и довел до истерики.

Я доченьку крепко прижала к себе и начала успокаивать.

— Мама, я — Даня! Ты должна это запомнить! — раздраженно сказал супруг.

В этот момент я осознала всю плачевность ситуации, в которую я вляпалась. Теперь я поняла, что тот самый Аресенюшка стал моим мужем, а повариха – моей свекровью.

Я выскочила из квартиры, меня трясло от отвращения и негодования. Супруг выбежал за мной. Я отправилась домой, а Арсений шел рядом и пытался оправдаться.

— Я не хотел туда возвращаться, но ты настояла. Я за время учебы в школе думал, что сойду с ума от стыда. Она неплохая, просто безалаберная. Ну не молчи же ты!

Я не могла ничего сказать мужу, так как его мать вызывала у меня глубокое отвращение.  Я сказала потом супругу, что нам нужно пожить отдельно, после чего он собрал вещи и ушел.

Я больше ничего не хочу иметь общего с родственниками поварихи, я не хочу, чтобы на меня тыкали пальцами одноклассники, когда узнавали, кто мой супруг и мне плевать, как это выглядит со стороны.

Я даже не могу представить, как такое могло со мной произойти?!